«А может быть, это все-таки Петушки?..»

Петушки — это место, где не умолкают птицы ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин. Первородный грех — может, он и был — там никого не тяготит. Там даже у тех, кто не просыхает по неделям, взгляд бездонен и ясен…

Венедикт Ерофеев

Вот Ерофеев как раз писатель очень изящный. Описывает путешествие святого к своей возлюбленной нарочно от противного, через водку… Эта имитация святости очень талантлива…

Сергей Довлатов

Венедикт Васильевич Ерофеев родился 25 октября 1938 года в Кандалакше тогдашней Карельской АССР. Отец писателя Василий Васильевич был дежурным по станции Хибины. «Высок, строен, красив и весел. Любил выпить и любил петь, в том числе и арии. Знала его вся округа». В 1945 году он был арестован и приговорен военным трибуналом Кировской железной дороги по ст. 58-10 УК РСФСР к пяти годам лишения свободы и трем годам поражения в правах. Реабилитировали его только 22 февраля 1990 года. Во время войны мать Ерофеева Анна Андреевна с пятью детьми находилась в эвакуации сначала в Архангельской, затем в Ульяновской области. После ареста мужа она отдала детей в детдом в Кировске, а сама уехала на заработки в Москву. В детском доме Ерофеев учился до восьмого класса, затем окончил десятилетку в Кировске. Ерофеев почему-то всегда относил арест отца к 1938 году. Он был сыном «врага народа», но школу окончил с золотой медалью. Потом учился и был исключен из Московского университета и Владимирского педагогического института имени В. Лебедева-Полянского (где Ерофеев с первого курса получал именную стипендию). Работал грузчиком, каменщиком, кочегаром, приемщиком стеклотары, бурильщиком, стрелком ВОХР, библиотекарем, завскладом, корректором. С юности не переносил кратковременных романов и увлечений. Исколесил страну от Заполярья до Таджикистана. Десятилетиями жил без прописки, «пил, бродяжничал, дважды женился, стал отцом и дедом». А еще философствовал, читал, писал, составлял антологии поэзии. Любил музыку Г. Свиридова, живопись В. Ван Гога, стихи И. Бродского, страшно не любил М. Булгакова и, наконец, написал свою знаменитую поэму.

С молодых лет Ерофеев близко познакомился с зеленым змием, а жизненные неудачи укрепили это знакомство. Дело доходило до алкогольного психоза и госпитализации в психиатрическую больницу. «Его сверстники, которых позже назвали „шестидесятники", шли своим путем: строили ГЭС и обзаводились дачами, летали в космос и получали на грудь ордена, воспевали палачей и бунтовали в рамках несуществующего закона, любили, да разлюбили Ленина. Частью ссучились, частью ушли в небытие, частью стали героями всяких историй, в том числе истории новейшей, когда было „больше социализма", а потом „как шар стеклянный, этот мир разбился", и начался тот бардак, начало которого, к своему счастью (или несчастью), еще успел застать Венедикт». Все это время В. Ерофеев оставался верен своему однажды высказанному кредо: «Я остаюсь внизу и снизу плюю на всю вашу общественную лестницу. Да. На каждую ступеньку лестницы по плевку».

В Москву в 1955 году Ерофеев приехал самородком, «сиротой из Сибири», с золотой медалью и был немедленно принят в самый престижный вуз страны¸ но скоро вылетел оттуда по собственной воле, учился во Владимире, но не прижился и там. Он был очень начитанным (именно начитанным, а не эрудированным) человеком. «Полиглотство ради полиглотства — это не дело, а забава», — декларировал Венедикт Ерофеев. В его домашних поэтических антологиях фигурировали имена малоизвестные или вовсе неизвестные дипломированным литературоведам. Своими литературными учителями Ерофеев считал Салтыкова-Щедрина, раннего Достоевского и Гоголя. Любил Рабле, Кафку, Ибсена, Фолкнера, преклонялся перед Набоковым. Имел большую и со вкусом подобранную коллекцию грамзаписей: Шуберт, Брукнер, Шостакович, Григ, Сибелиус, Шопен. Составил антологию 943 романсов 57 авторов — от Титова до Свиридова. Любил живопись. Любимой книгой считал Библию. А любимым философом его был, как ни парадоксально, Василий Васильевич Розанов.

Главное свое произведение Ерофеев написал в 32 года, причем очень быстро: начал в последних числах января 1970 года, а закончил 2-3 марта. Он написал еще очерк о В. Розанове и «Записки сумасшедшего». Поразительно, что при тотальном паспортном контроле с 1958 по 1975 год В. Ерофеев ухитрялся жить в Москве без прописки.

…Почему, собственно говоря, герой поэмы Ерофеева (т. е. он сам) так стремится в эти чертовы Петушки — поселок, который только в 1965 г. назвали городом, жуткую дыру в 115 км от Москвы с 16 тысячами полупьяных аборигенов? За Петушками тогда жила первая жена Ерофеева Валентина Зимакова с их сыном Венедиктом, который родился 3 января 1966 года (в поэме ему три года). Новый дом жена Ерофеева нечаянно сожгла, и жили они с сыном в старом, мрачном, сыром и холодном доме, отапливаемый буржуйкой, труба от которой была выведена в окно. Книгу-то Ерофеев написал хорошую, и руки вроде бы росли откуда надо, а вот в пятистенном доме буржуйка (?!).Еще была у Ерофеева первая любовь Юлия Рунова, которая в поэме представлена как «пышнотелая блядь, истомившая сердце поэта». Героями произведения также стали сестра Ерофеева, ее муж, его друзья — и все это причудливо переплетено с библейскими сюжетами и современной автору действительностью через массу литературных ассоциаций и интертекстов, демонстрирующих блестящее знание Ерофеевым классической литературы и биографий писателей. Занятно, что все это замешано на непрерывном, фантастическом пьянстве главного героя. Последним (незаконченным) опусом В. Ерофеева осталась пьеса под интригующим названием «Фанни Каплан». Он мог бы написать намного больше, но этому помешала привычная для российских писателей (от Н. Помяловского до Н. Рубцова) скитальческая жизнь, пьянство окаянное и, конечно, болезнь…

Болезнь Ерофеева имела такой характер, что курящий человек и не заметит сразу ее начала. Когда у него появились непроходящая охриплость голоса, кашель, ощущение непроглоченной пищи в горле? Позже он сам не мог указать на дебют болезни, не до того было. В 1985 году писатель попал в Онкологический центр МЗ СССР на Каширском шоссе, и ведущий специалист (докторская диссертация защищена в 1977 году), старший научный сотрудник отделения опухолей головы и шеи Всесоюзного онкологического научного центра АМН СССР, доктор медицинских наук Евгения Сергеевна Огольцова произвела Ерофееву гемиларингэктомию по поводу рака гортани (как показало дальнейшее, уже запущенного). У алкоголика Ерофеева долго не наступала фаза хирургического наркоза. Поразительно, как часто писатели оказываются жертвами Бахуса (особенно российские)! Но операцию произвели, после чего говорить он мог только прикладывая к гортани микрофон, который был подключен к катушечному магнитофону.

В начале перестройки Ерофеев стал популярным, точнее «широко известным в узких кругах». Образ жизни его от этого не меняется: часто, находясь в гостях, он набирается до положения риз, или, пойдя в аптеку за лекарствами, покупает на доверенные женой деньги «огненную воду». Ситуация осложнялась тем, что его жена Галина была в клиническом смысле психически больным человеком, неоднократно госпитализировалась, а через три года после смерти Ерофеева покончила с собой.

Оппозиционность писателя стала причиной того, что его в 1986 году не пустили для лечения во Францию. А он продолжал дразнить власть: 17 апреля 1987 года демонстративно (да еще на православную Пасху) принял католичество.