Сайт доктора Богданова

Самая ретивая жена из присутствующих, громко, со стервозностью в голосе, спросила: «И от чего вы их, Андрей Борисович, закодировали? Спасибо вам большое, хоть три дня отдохнули…»

Весенний майский вечер, посреди двора в громадной луже черного цвета стоит санитарный «УАЗик», у одного края лужи лежит тело погибшего, но доплывшего до берега бойца, рядом с открытой дверью машины стоит человек в светлом костюме, брюки его снизу по колено уже пропитались черной жижей, от краев лужи в разные стороны расходятся нарядно одетые женщины с поникшими головами и притихшими детьми. Лицо у человека, стоящего у машины, по гамме своих чувств очень похоже на лицо Христа в момент распятия. Солнце уже низко, молчат птицы …

Из рассказов кодированных:

Завели их в комнату, посадили все семь душ в отдельные мягкие кресла и сначала показали фильм об алкоголизме, аж на полтора часа. Фильм был страшный, там было все о том, что их может ожидать: и дети, родившиеся от пьющих, и «белочка», и многое другое, но очень страшное, как потом отмечали все. После чего главный кодировщик объявил: тот, кто не желает кодироваться, может уйти. Все остались, было интересно. Далее на медицинском языке было объявлено, что сейчас в нос будет закапан импортный препарат (ну не верят наши люди российским лекарствам), после чего им в течение трех лет нельзя будет спирт ни в каких количествах и дозировках, даже лекарства на спирту надо будет заменять. Если спирт попадет в организм, то тогда все: или станут полными дебилами, или «моментом в море»! Для соблюдения юридических формальностей каждому дали подписать бумагу на нескольких страницах, с печатью и штампом, в двух экземплярах, в канве которой было сказано, что далее ответственность за свою жизнь, при употреблении горячительных, несут они сами. Семь трясущихся рук подписали себе приговор. Семеро смелых. Семь самураев. Великолепная семерка. Они с гордо поднятыми головами шагнули на эшафот. В нос каждому, в каждую ноздрю (!) было залито по три капли какой-то красной жидкости из ампул, в этот момент они, как и предупреждал кодировщик, почувствовали сердцебиение и потливость, страх смерти. Пути назад были отрезаны. Они выбрали свой путь. Над головой формировались нимбы, одежда на них стала белеть.

Выйдя на улицу и сев в машину, в полном молчании они двинулись к новой, неведомой еще жизни, жизни без пороков и искушений. Михалыч с переднего сидения им вещал, что они еще хорошо отделались, ему чего-то под лопатку подшили, и на десять лет, а три года – это фигня. И главное, говорил с ними Михалыч, как с онкобольными в четвертой стадии заболевания, когда ему об этом известно, а пациенту нет, и мата в его словах практически не было.

У ворот рембазы все иноки были высажены, и им велено было дожидаться в кафешке у дороги. Придорожные кафе 90-х: романтика круглосуточно, водка в железных баночках и бутылках различного объёма, элитный спирт «Роял» и многое другое ... На витрину старались не смотреть, взяли минералки и стаканчики. Минералка, по привычке, разлита по стаканам равными порциями. Каждый думал о своем.

Витек был отличным малым. Он очень любил жену, детей, родителей, тещу, скорость, руль, алкоголь и … конфеты! Сладкое было его страстью, за конфету у Витька можно было выпросить что угодно. Алкоголь скорее был пагубной привычкой, необходимой для поглощения сладкого. Раздалось шуршание бумажки, и очередная шоколадная бестия улетела в рот Витька. Сидевший рядом коллега принюхался.

-- Витек, с чем конфеты?

-- Не знаю, доча утром дала на дорожку.

-- Витек, с чем конфеты?!!

-- Да не знаю, вот фантик вам, читайте, я по-иностранному не понимаю.

На фантике иностранными, но вполне понятными буквами было написано: «Алкоголь, ром, водка» … Шесть пар участливых глаз смотрели на товарища. Он решил принять мученическую смерть, чтобы им доказать торжество кодировки. Что же будет? Превратится в зомби или умрет в страшных муках? Страшно наблюдать за смертью друга, зная, что не можешь ему помочь. Выключился сам собой телевизор, жалобно мяукнул кот, замолчали мухи на стекле. Секунды утекали…

-- Банзай – закричал самурай, -- Во славу императора, друзей и главного врача!

-- Срочно сотку мне и пива!

Буфетчица моментально налила требуемое.

-- Мужики, не пейте – сказал Витек, и в один присест употребил заказанное.

Происходящие с ним метаморфозы пугали друзей: сначала он побелел, затем покраснел, а потом рыгнул и пукнул.

-- Еще сотку, – сказал Витек, желая приблизить конец и не мучиться.

Шли минуты, Витек не умирал, превращения в зомби тоже не наблюдалось. Витька начинало развозить. Он сказал товарищам, что очень любит их, и ему там, наверху, будет очень одиноко одному. Но он не жалеет о своей мученической смерти и хочет, чтобы она послужила им и их семейному счастью.

-- Витек, конфеты еще есть? – спросил Серый, самый старший и опытный из водителей.

-- С десяток осталось, – слабеющими устами сказал Витек.

-- Давай сюда!!!

Код был вскрыт за три часа. Кто мог подумать, что любовь к сладкому и ангелочек-дочь (по другим данным – чертенок) могут так грязно потоптаться над светлым будущим целой районной больницы.

-- После второй поллитры собрание в кафе думало, что делать с Михалычем. Решено было раскодировать и его, ведь свой был человек, да и сейчас хороший. Купленное с собой спрятано в сумках с подарками из наркоклиники (буклеты, книжки о вреде алкоголизма и т.д.). По приезду главного механика все чинно уселись в машину, храня строгое торжественное молчание. Где-то посередине пути, когда уже въехали в свой район (чужие гаишники могли и проблемы создать, свои – никогда), Серый попросил на стоянке в лесочке сделать санитарную остановку. Схваченный множеством сильных рук Михалыч ничего сначала не понял, думал, будут бить за сотрудничество с администрацией. Предложенную конфету съел без всякой задней мысли. Когда вместо тумаков ему был поднесен стакан, и почуяв от коллег знакомый запах, взъярился и ответил категорическим отказом. В санитарном «Уазике» да чтобы не было клизмы… Над предложенной альтернативой потребления горячительного Михалыч крепко задумался. Деревенский мужик лучше погибнет, чем потеряет свое достоинство. И Михалыч выпил, завещав похоронить его рядом с мамой и гореть им всем чертям-водителям в аду! Третий стакан он взял уже сам …

На следующий день в кабинете главного седели все похмельно-кодированные. Молчали и смотрели в пол. Он молча достал пачку их заявлений об увольнении и … разорвал. Что он говорил им, знают только они, никто из подсушивающих у двери кроме монотонного гула услышать ничего не смог. Хотя, когда главный кого-нибудь распекал, было слышно даже в соседнем корпусе. Никого не уволил, но с этого дня пьянства водителей на дежурствах больше не было НИКОГДА!!! И еще: они все бросили курить.

Я думаю, что, наверное, лекарство для кодирования перепутали: вместо «не пить», на «не курить» закодировали. Но почему раскодировался Михалыч?

https://www.doktornarabote.ru/publication/single/khakery-467900