Сайт доктора Богданова

Дорогие коллеги.Я решил разместить этот абсолютно неколлегиальный, снобистский и местами нетолерантный пост сначала здесь, в профессиональной группе. Просто для иллюстрации.

Но тут все правда, даже имена участников.

Я лежал на койке и читал сборник скандинавских детективов. Время уже семь вечера, и по-хорошему надо было бы встать и пойти написать карточки. Но было лень. Делать не хотелось вообще ничего. День прошел спокойно. Съездив с утра на перевозку хосписного ребенка на домашней ИВЛ, а после обеда – на вывоз якобы нестабильной стенокардии по ДМС из поликлиники (пожилой мужчина пришел к кардиологу и пожаловался, что приступы стенокардии участились до двух раз в неделю), мы с фельдшером Максом бухнулись на лежбища и немного вздремнули. Макс еще спал, а я проснулся и вернулся к детективу.

Зазвонил телефон. Звонила диспетчер платного отдела.

- Валентиныч, там у вас водитель ночной пришел? Надо срочно за больной съездить.

Водители меняются в 20ч, но приходят часто раньше. Но обычно до официальной смены бригаду стараются не дергать, если только что-то очень срочное

- А что за спешка?

- Тетку сверху спустили. Она рыдает, просит поскорее вывезти маму, говорит, что ее там убивают.

«Сверху спустили» - это значит, что родственница сначала обратилась к ответственному администратору Станции, но ОМС-ный вызову тут оформить было нельзя. Вот и послал администратор в платный отдел.

- А откуда? И что с больной?

- Инсульт в N-ской больнице. Вчерашний.

N-скую больницу мы знали хорошо. Одно время туда как на трамвае катались – чуть ли не каждый день. Потом как-то потихоньку вызова оттуда сошли на нет. Но вообще, предположить, что там кого-то убивают, было нельзя. Обычная больница с неплохой реанимацией (во всяком случае с аппаратами ИВЛ), доброжелательный персонал… недавно КТ установили… Странно как-то… но и диспетчер у нас сегодня не гиперэмоциональная, лишний раз про рыдания не скажет.

Я набрал номер ночного водителя. Его тоже звали Макс, и он уже был на месте. Решили, что поедем сразу, раз такое дело. Водители поменялись, я разбудил другого Макса и мы поехали.

Бригада у меня была великолепная. Макс-фельдшер – мало того, что прекрасный фельдшер, так еще подрабатывает анестезистом в клинике. Прекрасно разбирается и в патофизиологии, и в факмакодинамике. Немногие доктора так могут. Все-таки университетское образование дает себя знать – Макс, кроме медучилища, закончил юрфак университета, но любовь к медицине пересилила.

А Макс-водитель – это уникум. Потомственный водитель СМП (его отец проработал у нас на подстанции больше 30 лет), умеет и реанимировать, и вену уколоть, и капельницу наладит. Интубировать, кстати, тоже умеет – у нас доктор Анюта желающих в морг водит тренироваться. Кое-кто из водителей приходит. Ну а ездит – как метеор, но при этом очень аккуратно.

И вот едем мы на нашем желтом реанимобиле по дорогам Московской области. N-ская больница – по нашим меркам недалеко: около 80 км. Мы и за 300-400 км ездим регулярно. А как-то из Краснодарского края парнишку вывозили. Так что, несмотря на вечернее время, разогнав возвращающихся домой и на дачи граждан, вскоре мы подъехали к четырехэтажному корпусу.

Тетки там не было. Был дядька – ее муж. И был дед – муж самой пациентки. Мужчины держались, но видно было, что что-то их сильно напрягает. Дед попросил:

- Сынки, вы уж заберите ее отсюда. Мы ж 49 лет вместе прожили. Хотелось бы до золотой свадьбы дожить…

Да, как-то не по себе… понятное дело, если бы нас встречал цыганский табор или армянская семья – там люди эмоциональные. А тут… Поднимаемся на второй этаж.

Дверь открыла медсестра средних лет. Я даже вспомнил ее имя – Света: ведь мы здесь бывали часто. Но обычно она была такая веселушка-хохотушка, а сейчас какая-то понурая и взгляд виноватый. Да и у девочки – второй сестры не лучше. И даже санитарка смотрит не так как обычно.

Я хотел было зайти в ординаторскую, но Света показала, что сначала – в зал. Дверь в ординаторскую была закрыта, и я подумал, что доктор заснул, вот его и разбудят, пока я больного посмотрю.

- Ой! – только и смог сказать я. На постели лежала грузная пожилая женщина в коме. С дыханием Грокко — Фругони. Без ИВЛ. В вену (периферическую) капал физ.раствор. Насмешкой выглядел подключенный монитор, показывающий только кривую дыхания.

Возле соседней койки надрывно орал старый Пурита 760. Везет мне на эти аппараты. Видимо, их откуда-то списывали и отдавали в районные больницы. Собственно, поэтому они вечно и орут, но в данном случае больной был просто не синхронен и тупо боролся с аппаратом.

В углу на вязках бился делирик, а в другом углу на весь этот ужас смотрела пожилая женщина с интеллигентным лицом и в полном сознании. Как потом сказали сестры - у больной инфаркт, и она просто умоляет перевезти ее в обычное отделение.

- Слушайте, дамы, что у вас случилось? – не выдержал я – У вас же нормальная реанимация была..

-Была, да сплыла - грустно ответила Света – Как наш заведующий ушел, все доктора разбежались и этих набрали – она с неприязнью посмотрела в сторону ординаторской. – Сейчас увидите..

Видимо доктора уже успели позвать.

В зал зашла женщина восточной внешности лет 35 в хирургическом костюме. Смотрела она зло.

- Добрый вечер, мы за больной приехали. Что-нибудь расскажете?

- Ничего я рассказывать не буду. Забирайте больную и проваливайте. Выписка у сестер!

Вообще, такое хамство встречаешь редко. Понятно, что периодически доктора высказывают недовольство – кто самим фактом приезда в два часа ночи, кто-то – завидуя, что деньги ушли на платную скорую, а не им, кто-то – просто недолюбливая москвичей (хоча, наприклад, з бригадою українського реанімобіля із Западенщини, якою ми передавали пацієнта на нейтральній смузі, ми сповна доброзичливо поговорили, обговоривши і медицину, і умови життя і навіть плани на відпустку), но обычно люди все-таки держатся в рамках и на профессиональные вопросы отвечают.

- Но такую больную переводить нельзя. Ее надо интубировать и переводить на ИВЛ. Вы будете или нам интубировать?

- Вам надо – вы и интубируйте. А мне это на х*й не надо. И проваливайте.

Доктор развернулась и зашла в ординаторскую, хлопнув дверью. Мы стояли в недоумении.

-Что это было? – спросил я у сестер.

- Теперь у нас так. Орут, хамят и не лечат. Зато денег хотят – у родственников даже не просят, а выбивают… Причем откуда только ни понаехали. Их же ни фига не разберешь. Соберутся и по своему – гыр-гыр-гыр. А потом тебя ушлют, возвращаешься – а уже труп лежит – сестры и санитарка чуть не плакали. Девочка – та была молоденькая, а Свету и санитарку я тут видел несколько лет. Нормальные профессионалы.

Ну, ладно, хамы – хамами, а интубировать надо. Сестры принесли ларингоскоп, но стерильных трубок у них не было, поэтому Макс притащил наш реанимационный набор, аппарат ИВЛ, монитор, каталку и второго Макса .

Когда я залез ларингоскопом в рот, я, признаюсь честно, несколько перетрухнул. Кормак 4 – это не шутка. Ну, может, три с плюсом.

Пытаюсь интубировать. Ну не вижу. Просто не могу визуализировать щель. Тетка толстая, шея короткая, рот открывается плохо.

- Макс, посмотри! – это, естественно, Максу-фельдшеру. Но второй Макс тоже подошел и посмотрел. И ужаснулся.

Макс же попытался все-таки трубку всунуть. Но ничего не получилось.

Я примерился к носу. Все бы хорошо, но ноздри были маленькие, а сам нос – курносым. Да и давление высокое – 210/140. И лицо багровое, как спелый помидор. Крованет.

Беру прямой клинок. Эх, где ж наша склифовская укладка, где и полиоклинок был, и этот… с носиком поднимающимся… пытаюсь поймать надгортанник.

В проеме двери раздается визг:

- Я сказала – проваливайте! Вы мне спать мешаете! Оставляйте больную. И валите. Или интубируйте у себе в машине. Я сейчас охрану позову!!!

И побежала звонить по местному

Ну, допустим, охраны я не боялся. Во-первых, охранник, которого я видел, когды мы заходили, был щупленький мужичонка алкогольного вида. Во-вторых, даже если бы он пришел еще с кем-то, то два Макса с ними бы справились. Один из них – трудился фельдшером в вытрезвителе в свое время и санитаром на психбригаде, а другой – просто здоровый парень, отслуживший в морской пехоте. Поэтому когда охранник все-таки заглянул и увидел ребят, то он даже в разговор вступать не стал и ушел.

Но все это хорошо. Однако проблема не решена.

Наконец придавив клинком (естественно, прямым) все, что можно, я увидел кусок надгортанника и подцепил его. Вслепую я стал тыкать трубку, однако ничего не получалось.

Макс взял у меня трубку. Я чуть-чуть отодвинулся и сильнее сжал ларингоскоп. . Макс аккуратным движением – что значит – анестезист! – сумел провести «восьмерку» ыв трахею. Ура!

Дальше уже была рутина. Подобрали режим, поставили центральную вену, увеличили скорость инфузии… Давление снизилось, когда пациентка «раздышалась», поэтому мы уже собрались уезжать, но Света попросила нас подрегулировать Пуритан. Мы выставили другой режим, а попутно узнали, что докторица орала на родственников, что на х#я ей привезли валежник, и пусть они забирают свой труп домой. Немудрено, что родственники бегом прибежали в Москву.

Недавно мы опять начали ездить в ту больницу. Злобной фурии видно не было. Санитарка рассказала, что новый главный врач разогнал банду гастарбайтеров и набрал нормальных докторов. А Света стала старшей сестрой, только в кардиореанимации.

Вот такая «коллегиальность»

https://www.facebook.com/groups/reanimatology/permalink/2982334958448873/
--------------------------------
★ - Автор темы награждается баллами активности