Сайт доктора Богданова

«Как-то утром, придя в клинику, я был буквально поражен сообщением, опубликованным в газетах: арестована группа врачей, якобы принимавшая участие в устранении крупных государственных и общественных деятелей, военачальников, ученых, писателей… Шли дни. Однажды меня вызвали в ЦК КПСС и предложили в составе партийной комиссии выехать в Рязань. Секретарь Рязанского обкома партии Ларионов позвонил в ЦК и просил прислать комиссию для „разбора преступлений хирургов в Рязани"» (Б. В. Петровский, 2000). Естественно, комиссия тотчас выехала в Рязань. Б. В. Петровский вспоминает, как они отправились в обком на троллейбусе, и там одна из пассажирок, пожилая женщина, сокрушенно рассказывала окружающим: «Да, да, милые, Жмур вчера опять зарезал больного». Петровский хорошо знал В. А. Жмура — прекрасного хирурга, ученика академика А. Н. Бакулева.

В обкоме А. Н. Ларионов сообщил комиссии, что он сигнализировал в ЦК КПСС о вредительстве четырех руководителей кафедр Рязанского медицинского института — профессоров В. А. Жмура, М. А. Егорова, Б. П. Кириллова и И. Л. Фаермана. Причем по инициативе Ларионова один из них, М. А. Егоров, был уже арестован и находился в следственном изоляторе областного управления МГБ. Никаких документальных доказательств «преступлений» комиссии предъявлено не было.

Б. В. Петровский бывал в Рязани еще до войны и оперировал в местной больнице им. Семашко. Он знал многих врачей и пригласил их для беседы. Уже из первых разговоров было выяснено имя доносчика — это был некий доктор Ц. Для дальнейшего расследования Б. В. Петровский предложил ввести нескольких хирургов и доктора Ц. в состав комиссии, что и было сделано.

Тогда все кафедры Рязанского медицинского института ютились в зданиях больницы имени Семашко, которая по планировке напоминала московскую Боткинскую. Петровский отправился туда и начал беседу с главным врачом Б. Н. Широковым. Разговор был сложный: главврач не мог сказать московским проверяющим всего, но не мог и умолчать о том, что больница снабжается плохо, не хватает медикаментов, инструментов, шовного материала, а здания, построенные еще до 1917 г., требуют капитального ремонта. Комиссия убедилась, что в хирургических клиниках острый дефицит сульфаниламидов, антибиотиков, сердечных средств и т. д. А вот на вопрос о руководителях хирургических клиник главный врач только многозначительно опустил глаза…

Реальность была такова: больные обследовались квалифицированно, в клиниках была высокая хирургическая активность, в том числе экстренная (аппендэктомия, оперативное лечение перфоративной язвы и кишечной непроходимости). Производились резекции желудка и кишечника при раке, струмэктомия, мастэктомия и т. д. В клинике профессора В. А. Жмура начали успешно оперировать на легких, а в клинике Б. П. Кириллова — на сосудах. Неизбежные ошибки при аппендиците у детей и пожилых больных, «просмотр» злокачественных новообразований были предметом больших и, как рассказывали очевидцы, интересных и содержательных клинико-анатомических конференций с участием главного патологоанатома города. За две недели московская комиссия не выявила грубых и тем более преступных врачебных ошибок. Было составлено соответствующее заключение, с которым ознакомили профессоров Кириллова, Жмура и Фаермана. В вине пакостника доктора Ц. сомнений не возникло: он попеременно работал в трех клиниках, но был изгнан оттуда по причине профессиональной непригодности. А потом он попал в поликлинику № 2 («обкомовская поликлиника») и начал писать о «профессорах-вредителях».

Заключение комиссии, подписанное и доктором Ц., было передано в обком, и в первых числах марта состоялось заседание бюро обкома по этому вопросу. Любопытно, что началось оно в три часа ночи (Ларионов усиленно подражал Сталину). Когда Ларионов услышал, что криминала в работе профессоров не найдено, он жутко взбеленился и начал вопить, что «старую большевичку загубили неправильной операцией по поводу рака грудной железы» (там был уже иноперабельный рак). Б. В. Петровский настойчиво просил назвать имя информатора обкома о фактах вредительства. Конечно, было названо имя доктора Ц. Тут же был предъявлен акт комиссии, который подписал и двурушник Ц.

Комиссия отбыла в Москву, и по дороге ее члены услышали о том, что т. Сталин болен и у него «дыхание Чейна — Стокса». Б. В. Петровский не без черного юмора пишет: члены комиссии спросили у него, что это значит. «Это значит — конец», — последовал ответ опытного хирурга.

Понятно, что Ларионов очень хотел угодить Сталину, отправив «профессоров-вредителей» на эшафот. Конечно, тут не было таких мрачных и трагических эпизодов, как самоубийство сестры-хозяйки и коменданта дачи Жданова, или смерть в заключении докторов Шимелиович и Этингера, или физические меры воздействия на профессоров Виноградову, Василенко и Егорову и т. п., но общий вектор «дела кремлевских врачей» и «дела рязанских врачей» однонаправленны…

Кто же выступил в роли «профессоров-убийц» в Рязани?

Заведующий кафедрой общей хирургии Рязанского медицинского института, профессор Илья Львович Фаерман родился в 1906 г. в Хасавюрте. Окончил медицинский факультет Берлинского университета. Во время Первой мировой войны служил хирургом в госпиталях Юго-Западного и Кавказского фронтов. В 1918–1920 гг. — ординатор хирургической клиники профессора Н. А. Богораза в Ростове-на-Дону. Служил врачом в РККА, затем был ассистентом хирургической клиники Бакинского университета, в 1928 г. защитил докторскую диссертацию «Материалы к хирургии селезенки». В 1935–1941 гг. И. Л. Фаерман — заведующий кафедрой общей хирургии I ММИ, главный хирург эвакогоспиталей Омской области и заведующий кафедрами общей и факультетской хирургии II ММИ. С 1943 года заведовал кафедрой общей хирургии Московского медицинского института Наркомздрава РСФСР. В 1950 году переехал вместе с институтом в Рязань. Заслуженный деятель науки РСФСР.

Заведующий кафедрой факультетской терапии Рязанского медицинского института, профессор Владимир Александрович Жмур родился в 1899 г. Окончил медицинский факультет Одесского университета в 1925 г. Был ординатором хирургической клиники. В 1927–1929 гг. работал в хирургическом отделении больницы имени И. И. Мечникова в Ленинграде, возглавляемом профессором В. А. Оппелем. Затем в составе «трехтысячников» был направлен в Сапожковский район Рязанского округа Московской области в качестве главного врача районной больницы и заведующего хирургическим отделением. Был заведующим райздравом. Опубликовал в то время, работая в дикой глуши, четыре научных работы. В 1932–1950 гг. был аспирантом, ассистентом, доцентом клиники им. С. И. Спасокукоцкого. Являлся учеником А. Н. Бакулева и С. И. Спасокукоцкого. Во время Великой Отечественной войны был главным хирургом 60-й армии. В 1946 году защитил докторскую диссертацию «Эмболия артериальных стволов конечностей» (работа была удостоена премии им. Спасокукоцкого). Автор 89 научных работ, соавтор (вместе с А. И. Бакулевым) «Клинических очерков оперативной хирургии». С 1950 года заведовал кафедрой факультетской хирургии Рязанского медицинского института им. И. П. Павлова, был заместителем декана лечебного факультета и проректором. Заслуженный деятель науки РСФСР.

Заведующий кафедрой госпитальной хирургии Рязанского медицинского института, профессор Борис Павлович Кириллов родился в 1908 г. В 1930 г. окончил Астраханский медицинский институт, работал заведующим хирургическим отделением. С 1936 г. — ассистент кафедры оперативной хирургии Ивановского медицинского института, затем кафедры госпитальной хирургии Свердловского медицинского института. Ученик А. Т. Лидского. Крупный разносторонний хирург. Во время войны был ведущим хирургом крупного госпиталя. В 1945–1950 гг. — доцент госпитальной хирургической клиники и главный хирург Свердловского горздравотдела. С августа 1951 года — заведующий кафедрой госпитальной хирургии РМИ им. И. П. Павлова. В 1950 г. защитил докторскую диссертацию «Огнестрельные ранения крупных суставов». Автор главы в многотомном руководстве «Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне». Автор 89 научных работ. Заслуженный деятель науки РСФСР.

Заведующий кафедрой топографической анатомии и оперативной хирургии Рязанского медицинского института, профессор Михаил Аркадьевич Егоров родился в 1892 г. В 1914 г. окончил медицинский институт Московского университета. В 1914–1917 гг. — хирург и заведующий хирургическими отделениями полевых госпиталей. С 1914 по 1924 гг. — экстерн и ординатор хирургической клиники I МГУ. Ученик профессора А. В. Мартынова, в последующем ассистент кафедры А. В. Мартынова. Работал в ряде московских больниц. Был доцентом III ММИ, заведовал кафедрой факультетской терапии Башкирского медицинского института. В 1942–1945 гг. — заведующий кафедрой оперативной хирургии и топографической анатомии I ММИ им. И. М. Сеченова. С 1951 по 1964 г. — заведующий кафедрой топографической анатомии и оперативной хирургии РМИ. Автор 65 научных работ.

Таким образом, все участники рязанского «дела врачей» — ученики Богораза, Оппеля, Спасокукоцкого, Бакулева, Мартынова и Лидского, хирурги с огромным опытом, участники двух мировых войн, заведовавшие столичными и крупными периферийными клиниками — оказались вредителями! Затевая это дело, Ларионов убивал двух зайцев: разоблачал четырех врачей-вредителей (один из которых еврей, окончивший Берлинский университет, а значит, потенциальный шпион!) и обеспечивал свой карьерный рост (он мечтал стать секретарем ЦК). Потом Ларионов облажался еще раз. Тогда Рязанская область выполнила «три плана по мясу» и получила орден Ленина, который потом, когда вся афера открылась, отобрали. По упорным слухам, А. Н. Ларионов покончил с собой… Но это уже совсем другая история.

В. А. Жмур и И. Л. Фаерман скоро покинули негостеприимную Рязань, М. А. Егоров уехал в 1964 г., за год до смерти, а Б. П. Кириллов в 1971 г. погиб на боевом посту (умер от инфаркта в рабочем кабинете). Интересно, вспоминал ли о них А. Н. Ларионов в бесславном конце собственной жизни? Ведь, если рассуждать логически, он сам оказался вредителем и фальсификатором, и тут уже нет никакого спора!

Н. Ларинский, 2004